…Рассказывать о том, как плохие коммунисты тиранили хороших священников, в нашем случае было бы не совсем уместным. Водораздел между добром и злом, проходящий исключительно по идеологической линии – сказка для легковерных. Старая и вечно живая. Реальная история не только сложнее, но и страшнее. Вот пусть и говорят о ней ее непосредственные участники. Дабы ни у кого не возникало желания рядиться в тогу верховного судии.

«Волею судеб, против желания, мне пришлось стать в ряды секретных сотрудников Советской власти, – каялся на допросе священник Сергей Прокофьев. – Я был позван агентом ЧК, и мне сказано было давать сводки два раза в день о настроении народа. Имя мне – «Попов 22». Предложено было в такой форме, что отказ был немыслим».

Новая роль отца Сергия ужасно тяготила, и «трудился» он, спустя рукава: «Раз уж работа вынужденная, то и велась она кое-как, а сведения давались случайно, а зачастую – прямо с потолка. Подписано – и с плеч долой». Исключения бывали лишь в одном случае – когда дело касалось конкурентов по «духовной ниве». Вот тут-то батюшку-обновленца охватывал достойный удивления азарт: «Я усердно и охотно давал сведения и следил за «тихоновщиной».

Пристальное наблюдение за противниками и соратниками ввергло агента «Попова» (он же – «Борисов») в бездну уныния. Надежда удавить конкурентов руками Советской власти рассыпалась в прах. Они тоже работали на нее: «Наша верхушка вся была в контакте с ГПУ и даже «тихоновцы» – и верхушка, и низы, и даже миряне, близкие к ним. Получилась тяжкая коллизия».

Еще бы не тяжкая! Особенно, если учесть, что при всем том арестовали отца Сергия за… недоносительство. Знал о существовании антисоветской группировки и не доложил. Потому как и сам входил в ее руководящее ядро.

…Повстанческая организация «Братерство – Треугольник» была воистину грандиозной. Если, конечно же, вообще была. Просмотр собранных по делу документов наталкивает, по меньшей мере, на две мысли. Либо большевики и «контру» заразили своей гигантоманией, либо чекистская фантазия совсем уж вышла из берегов. По версии сотрудников ГПУ, волчанские «кулаки» планировали – ни много, ни мало – захватить столицу Советской Украины. Но не тут-то было: недремлющие «органы» грудью стали на защиту Харькова – полтораста человек арестовали в Волчанском районе. Не миновала лихая судьбинушка и отца Андрея Григоревича.

Сей почтенный служитель поплатился исключительно за гостеприимство. Ведь у него на дому останавливался не только сексот Прокофьев, но и председатели церковных «пятидесяток» близлежащих сел. Те самые, которых отец Сергий записал по чекистской «подсказке» в повстанческие атаманы. Как минимум, за недоносительство, священника Григоревича, просто-таки обязаны были посадить. Тем более что в отличие от своего коллеги, никаких «намеков» отец Андрей не воспринимал.

«Разговоров в моей квартире и со мной вообще о готовящемся восстании против Соввласти Прокофьев и Погорелый никогда не вели и мне об этом ничего не известно, – упорствовал гражданин Григоревич. – Членом организации я не состоял и меня в таковую никто не приглашал».

Может, и «додавило» бы ГПУ Андрея Львовича, как многих других, да времени ему не хватило. За батюшку вступились… коммунисты. При деятельной поддержке комсомольцев. Шестеро депутатов Волчанского горсовета не побоялись выступить гарантами политической благонадежности отца Андрея. Вот их имена: Петр Сербиненко, Сергей Шевченко, Михаил Прошкин, Алексей Немичев, Людмила Войтенко, Михаил Украинец. Матушка Анфия, организовавшая кампанию в поддержку дражайшего супруга, пообещала чекистам еще и милицейские автографы прислать, ежели им депутатских покажется мало. Ларчик открывался просто: волчанское руководство едва ли не сплошь состояло из батюшкиных учеников.

В 1922-ом, как раз, когда отец Сергий продал душу чекистам, его товарищ и коллега вступил на педагогическую стезю. «За ничтожную плату, а большей частью, и бесплатно» Андрей Григоревич готовил «комсомольскую молодежь» к поступлению в учебные заведения. Преподавал украинский, русский, немецкий. А также математику с политграмотой.

И не стоит удивляться последнему предмету! Особенно, если учесть, что «непосредственный начальник» отца Андрея – епископ Гавриил, в гражданскую был красным командиром. Причудливо перетасовала революция «систему ценностей»! Однако простая человеческая порядочность все так же продолжала существовать. Недавняя «комсомольская молодежь», доросшая до ответственных постов, проявила ее в полной мере.

«Дійсно, він є як батюшка, та й годі! Але ж роботи контрреволюційної не було з його боку ніякої. Відносно агітації не помічалось ні на одно слово», – убеждали чекистов члены горсовета Сербиненко и Украинец. Им вторила Людмила Войтенко: «Коли я в нього готовилася, Григоревич не виявляв ніякої контрреволюції, не був противником Радвлади і під час занятів занімався, як і всі радянські вчителі. Не вів ніякої пропаганди, а також не розлагав молоді».

Не суть важно, что с правописанием, не говоря уже о стилистике, у батюшкиных учеников дела обстояли не лучшим образом. Похоже, отец Андрей успел привить им нечто большее, чем грамотность. И случилось чудо: «гражданина Григоревича» выпустили. А священнику Сергею Прокофьеву отвесили десять лет лагерей.

…В «жертвы политических репрессий» зачислили и того, и другого.